"Окровавленная корона", 2015г.
Яркие веселые лучики солнца нежно ласкали ее глаза, щеки, губы, взывая пробудиться и начать новый прелестный и жизнерадостный во всем воскресный день.
Она открыла глаза. Встала с кровати и потянулась. Зайдя в ванную, начала умываться, затем на момент остановилась и посмотрела на себя в отражение своими красивыми голубыми глазами.
В свои шестнадцать лет у нее были средней длины светлые волосы, аккуратненькие губки, симпатичный носик, не единой морщинки. Она была не из той категории девчонок ее возраста, которые выглядели намного лучше ее, но при этом имели десятки вредных привычек, в том числе и неосознанное саморазрушение на пару с общением в плохих компаниях. Нет, она была той, в которую влюблялись романтики разного уровня, долго страдали, боясь к ней подойти, а затем, спустя несколько месяцев, а то и лет, бросали всякую надежду иметь с ней какие-либо отношения, кроме разве что дружеских. А еще она хорошо училась, ходила на танцы, неплохо рисовала. И у нее было прекрасное имя - Вернанди, хотя родные и близкие называли ее просто Вера.
Спустившись на первый этаж, на кухню, Вернанди встретила свою маму, которая уже несколько минут ждала ее к завтраку. На столе уже стояли чашки с чаем и тарелка с парой поджаренных, вкусно пахнущих тостов.
- Доброе утро, мамуля, - она подошла к маме и поцеловала ее в щеку.
- Доброе, - мама улыбнулась и усадила ее за стол, а сама села напротив. Помолившись Великому Креатону, создателю всего и всея, они принялись за завтрак.
Вернанди думала, что же будет делать сегодня? Сейчас она позавтракает и пойдет в кружок танцев, который она посещает каждый понедельник, четверг и воскресенье. Затем ее наверняка позовут гулять две лучшие подруги. День окончиться тем, что она будет помогать маме делать какую-нибудь вкуснятину, вроде пирожков. Или печенья.
Ход мыслей ее прервал тревожный стук в дверь. Вернанди быстренько, дабы не заставлять подниматься маму, поднялась со своего места и направилась к двери. Скорее всего, это ее подруги решили зайти за ней пораньше, чтобы всем вместе направиться на танцы.
Однако какого было ее удивление, когда, открыв дверь, она увидела солдата регулярной армии людей Кретлэнда, которого до этого видела лишь на страницах учебника по политике. Перед ней стоял совсем еще молодой, лет двадцати, парень Причем солдат был "при всем параде": металлическая кираса, меч в ножнах, висящий на поясе, шлем в левой руке. Нельзя было не отметить, что лицо у него было мрачнее тучи.
Увидев Вернанди, солдат опечалился еще больше. Вернанди, не понимая в чем дело, просто на просто впустила его в дом и закрыла дверь. Ее мама, увидев солдата, сразу же несколько поникла и с надеждой посмотрела на солдата.
Дело было в том, что отец Вернанди и муж ее мамы был одним из лучших генералов армии Кретлэнда. И конечно же, при его гибели, не могли не сообщить его семье. Однако солдат не выглядел как военный курьер.
В доме повисло неловкое молчание, которое было близким родственником тишины во всем доме.
- Мне очень жаль, мем, - с этими словами солдат достал из-за пазухи свернутый лист бумаги и отдал ее маме Вернанди.
Рука у той сразу же задрожала, проливая из чашки капли чая на стол. Она поставила чашку на стол и посмотрела куда-то в сторону. По глазам ее текли слезы.
Снова неловкое молчание, сопровождающиеся редкими всхлипами женщины. Парень терпеливо ждал. Можно было лично почувствовать, на сколько ему самому было неловко, и, наверное даже, стыдно. Однако она все же собралась и, протянув руку, взяла у солдата лист. Развернув его, мама принялась читать...